Новые переводы
с русского на чешский язык

«Украина, бесспорно, заслуживает всяческой помощи и поддержки. Именно поэтому есть смысл в том, чтобы предоставить пространство независимой, оппозиционной, антирежимной русской культуре. Культуре, представители которой сейчас находятся либо в эмиграции, либо — нередко — в заключении, ведь путинский режим параллельно с военной агрессией усиливает давление внутри страны», — этими словами главный редактор чешского литературного журнала Tvar Ян Геллер открывает [1] один из сентябрьских номеров, посвященный неподцензурной литературе на русском языке.

Впрочем, интерес к такой литературе возник в Чехии не вчера. Мой коллега Йозеф Шаур одну из статей 2018 года завершал такими словами: «Карта современной русской литературы, которую чешские журналы и медиа предлагают широкому читателю, содержит множество белых пятен и создает неверное представление, будто русский писатель при путинском режиме — это непременно диссидент». [2]

Логично, что после 2022 года именно эта оптика продолжила определять то, какие художественные книги переводятся с русского на чешский. Так, например, за последние три с лишним года на чешском появились два романа Владимира Сорокина («Доктор Гарин» и «Сахарный Кремль»), рассказы Максима Осипова, «Мышь» Ивана Филиппова, «Эшелон на Самарканд» Гузель Яхиной, «Лестница Якова» Людмилы Улицкой и «Фокус» Марии Степановой. Последние две книги перевела русистка Алена Махонинова, в ее переводе также вышла «Кожа» Евгении Некрасовой и два романа Оксаны Васякиной — «Рана» и «Степь».

Кажется, вторжение в Украину не изменило той логики, которой, по крайней мере, с десятых годов XXI века подчинялся русско-чешский литературный трансфер. Речь не только о том, что на чешский чаще переводится современная русская литература, а из современной скорее те авторы, которые — с большей или меньшей степенью открытости — критикуют режим. Речь еще о том, что рейтинг наиболее переводимых русских авторов в Чехии после 2022 года, в общем, не изменился — его верхние строчки по-прежнему занимают Дмитрий Глуховский и братья Стругацкие. У Глуховского за последние три с лишним года по-чешски вышло три новых книги («Пост», его продолжение и «Мы. Дневник падения»), а у Стругацких — аж пять (все в новых переводах Константина Шинделаржа).

Речь и о том, что на чешский язык по-прежнему переводится «старая» литература: «белые пятна» в наследии авторов, уже знакомых чешскому читателю (Горького, Лескова, Шмелева, Набокова), и «главные» тексты русской литературы (в новых переводах вышли пушкинский «Медный всадник», «Преступление и наказание» Достоевского и «Мы» Замятина).

По-прежнему русская поэзия уступает свои позиции прозе, но интерес к русскому авангарду и андеграунду был и никуда не пропал: в 2024 году по-чешски вышел второй том поэм Маяковского в новых переводах, а в 2025 году — сборник стихов Велимира Хлебникова и новый том с текстами поэтов Лианозовской группы.

Драматургия на русском языке и в десятые годы издавалась мало, а после 2022 года вышла только одна книга пьес — это сборник текстов беларуских драматургинь, переведенный с русского языка. Ну и, хотя в этом материале речь о книжных изданиях, сделаю исключение и вспомню про сценическую читку пьесы Светланы Петрийчук «Финист ясный сокол», которая состоялась дважды в Библиотеке Вацлава Гавела. На чешский язык пьесу перевела моя студентка (и, надеюсь, будущая переводчица) Доминика Шнайдерова.

Любопытно, что в последние годы вышло сразу несколько книг беларуских авторов, переведенных на чешский (в том числе) с русского: помимо уже упомянутого сборника пьес, это роман Саши Филипенко «Кремулятор» и антология беларуской поэзии и прозы, выпущенная Посольством независимой беларуской культуры в Брно. В остальном же выбор книг русскоязычных авторов осуществляется по тем же траекториям, что и раньше: это книги о войне («Серые пчелы» Андрея Куркова, поэма Лейлы Бегим «Плач по Карабаху» и роман Карена Оганджа «Когда теряешь родину»), об исторических событиях («Захват банка „Оттоман“» Александра Топчияна), автобиографические тексты (Григорий Канович «Местечковый романс») и фантастика («Александр Великий» Карена Оганджа и девять книг Алексея Осадчука, пишущего в жанре ЛитRPG).

Если оставить за скобками любые издания для детей и современный масслит, который выходит сериями, то в десятые годы художественная литература составляла примерно четверть от всего объема книг, переводившихся с русского на чешский. После 2022 года это соотношение изменилось, и теперь это примерно треть — при том, что с 2012 года по-чешски как выходило примерно 9 русских художественных книг в год, так и выходит. Что же случилось?

Во-первых, перестали издавать по-чешски условного Лукьяненко. Жанровую литературу с русского, которая вполне себе активно выходила в десятые годы, сейчас переводят мало: по-чешски еще издается подростковая фантастика Натальи Щерба, да издательство Fantom print что-то публикует в переводах с английского, но объемы уже, конечно, не те.

Во-вторых, станок, печатавший раньше многочисленные книжки с Машей и медведем, уже заглох. Эти истории и всякие книжки-развивашки русских авторов издавались в Чехии в больших объемах, но в остальном русская и русскоязычная литература для детей и раньше переводилась нечасто. Теперь то, что впервые вышло в этой области после 2022 года, можно посчитать на пальцах одной руки («Паучок и лунный свет» Ирины Пивоваровой с иллюстрациями Виктора Пивоварова и «Невидимый слон» Анны Анисимовой). Да, была еще одна книга, эпиграфом к которой могла бы послужить фраза Quod licet bovi, non licet Jovi. Чешский журналист и коммунист Яромир Вашек, создавший в Чехии Общество друзей ДНР и ЛНР, а в Луганске — чешский культурный центр, выпустил в 2024 году сборник «Волшебник в каждом из нас». Туда вошли тексты молодых луганских писательниц — рассказы, сказки, роман и четыре пьесы. Вашек планирует издать [3] этот сборник и в России, в издательстве «Просвещение».

Есть и еще одна причина, почему художественная литература после 2022 года стала на фоне остальных переводов с русского заметнее: переведенных с русского нон-фикшн книг с каждым годом выходит все меньше и меньше. Впрочем, их репертуар за последние 15 лет почти не изменился.

Прежде всего, это книги по эзотерике (или ezo, как это называют чехи): «Предварительные упражнения для развития ясновидения», «Путешествие в будущее», «Числа для успешного бизнеса» и многое другое. Магдалена Душкова и Павел Шплигал, предваряя цикл статей об альтернативной духовности в онлайн-издании Alarm, пишут, [4] что ее активно эксплуатируют правые радикалы: «Даже в таких, на первый взгляд, невинных журналах с названиями вроде „К звездам“ или на YouTube-каналах среди рецептов травяных чаев попадаются тексты о превосходстве белых или русская пропаганда». Насколько переводы книг по эзотерике служат инструментом этой пропаганды — вопрос, который было бы интересно изучить отдельно.

С русского на чешский продолжают переводиться жизнеописания святых и религиозно-философские сочинения («Имена» Павла Флоренского, «О сопротивлении злу силою» Ивана Ильина, сочинения Игнатия Брянчанинова и др.). Все это издается усилиями разных издателей, но наиболее активно консервативное издательство ABB. Его основатель, антисемит и экстремист Адам Бартош, получил за свою деятельность условный срок, и в итоге ему запретили печатать книги, но у него быстро нашлись последователи, которые продолжили вести это предприятие.

Бартош некоторое время возглавлял дезинформационный сервер Eurabia.cz. Сервер заблокировали, но у него появился наследник — сайт islamizace.cz, которым заправляет антиисламский и пророссийский активист Лукаш Лготян. Этот самый пан Лготян в 2022 и 2024 годах опубликовал в своем издательстве тексты Путина (статью «Об историческом единстве русских и украинцев» и Мюнхенскую речь 2007 года) — якобы для того, чтобы чехи могли сами ознакомиться со взглядами, «отличающимися от тех, которые навязываются правительством и СМИ». [5]

Из публицистики, конечно, не только Путина переводили в последние три с лишним года. По-чешски вышел и сборник «(Не)последние слова» с речами политзаключенных, и книга интервью с журналистами «Радио Свобода». Вообще из русского нон-фикшна на чешский по-прежнему часто переводятся тексты документальных жанров: не только интервью, но и мемуары («Казачья исповедь» Николая Келина ,«Горе побежденным» Софьи Волконской — обе написаны в эмиграции; отнесем сюда и «Мое первое бомбоубежище» Игоря Померанцева — книгу, эклектичную с точки зрения жанра), репортажи («Унеси ты мое горе» Екатерины Гордеевой, «Моя любимая страна» Елены Костюченко, тексты Ивана Ампилогова), дневники (эмигрантской поэтессы Ирины Кнорринг).

Все это тексты, так или иначе связанные с памятью и идеей сохранения этой памяти. Неслучайно и в области научно-популярной литературы с чешского на русский чаще переводятся исследования по истории, прежде всего XX века и современной (монография Александра Гогуна «Между Гитлером и Сталиным», «Правда и мифы Второй мировой» Бориса Соколова, антипутинская книга Александра Литвиненко и Юрия Фельтшинского «ФСБ взрывает Россию», «Наш бизнес — смерть» Ильи Барабанова и Дениса Короткова и др.).

Нельзя сказать, что трагедия февраля 2022 года поделила историю перевода с русского на чешский на «до» и «после». Переводов с русского, действительно, стало меньше, но скорее за счет жанровой литературы, изданий для детей и нон-фикшна. Художественная литература переводится и издается примерно в тех же масштабах, что и раньше, и выбор текстов в целом подчиняется той же логике.

Репертуар того, что переводится с русского на чешский, отражает идеологическое расслоение чешского общества. С одной стороны, это художественные и нехудожественные тексты современных авторов, критикующих путинский режим, с другой — нон-фикшн, явно транслирующий пророссийскую повестку. В англоязычной науке о переводе издателей и переводчиков нередко обозначают термином agents of translation — в том смысле, что они производят нечто новое, агенсы перевода. Но, говоря о переводе с русского на чешский в наши дни, этот термин вполне можно передавать дословно — «агенты перевода», то есть те, кто защищает те или иные общественно-политические интересы.